Карболитовое Сердце - Страница 57

Через минуту два мосоловских бойца, сидевших на лавочке с обрезами, смогли наблюдать удивительное. Клумба во дворе их здания харкнула вверх фонтаном земли, камней и кинескопов. Из образовавшейся подземной дыры по каменным ступеням стремительно выбежал до боли знакомый чемодан на множестве толстых ножек и, совершив боевой разворот по двору, вломился прямо сквозь двери внутрь килечного управления. Мины, тащившие поклажу, разом взорвались. Тротил тоже сдетонировал, валя каменные стены и срывая крышу с дома.

Глубоко под землёй Ваня Филин, разом потерявший две трети себя, глухо застонал, и общее сознание минного поля рассыпалось...

18. Быстрый Зверофей

Как только жахнула шумовая граната на Дворянской, иеропараномарь Дементий Чеглоков тотчас учинил с телефона массовую рассылку всем вменяемым прихожанам Иоанна Предтечи. Был у него в телефоне такой отдельный список контактов, не очень большой. Заранее составленное сообщение об общем сборе на пересечении Дворянской и Дубинина улетело одним нажатием кнопки. Вторым звонком пономарь объявил по всей Керчи кибертревогу- у церкви были такие полномочия. Затем велел Зверофею присматривать за спящей Тайгой и галопом выбежал из трейлера, заперев дверь.

Вскоре пономарь показался из дверей древнего храма. Он с натугой тащил вязанку картонных труб в руку толщиной, перемотанных скотчем. Поделка напоминала забытый в чулане новогодний салют-переросток, который русские так любят запулить в небеса по любому праздничному поводу. Вот только праздника никакого не было, и это вовсе не был салют. То есть, конечно, салют, и даже использованный, но переснаряжённый- работа отняла у пономаря весь вечер.

Название страшного оружия происходило от святого Луки Войно-Ясенецкого, архиепископа Симферопольского, великого искусника гнойной хирургии и периферической анестезии, спасшего своими операциями тысячи рук и ног. Тот родился в Керчи, и слева от входа в храм Иоанна Предтечи о том была мемориальная доска- тем и исчерпывалась вся причастность святого к орудию убийства. Воистину, неисповедимо чувство юмора Божие.

Криво поставив Длань Войно-Ясенецкую в середину газона, Дементий зачиркал зажигалкой, поджигая запальный шнур. Зашипело. Отбежав в сторону, Чеглоков прикурил от той же зажигалки самокруточку и пронаблюдал, как из труб с грохотом вышибных зарядов вздымаются в облаках пыли огненные шнуры. Из вышины пришёл телефонный звонок- длань скинула данные наведения. Параномарь просмотрел маркеры на ганеша-карте и удалил из списка целей лишние, в том числе себя и Яроволка. Всё-таки систему обрубанием проводков так просто не проведёшь. Зловредному Фоме церковник, напротив, ещё добавил стальных клювов в темечко. Длань кратко ударила и погасла, оставив после себя лишь дымящийся картон да острый запах селитры в половине города. Небеса опустели. Дементий Чеглоков осенил себя крёстным знамением, поправил обрезы на портупее под рясой и гигантскими скачками понёсся туда, куда ушла большая часть зарядов- на пересечение Дворянской и Дубинина, к Теплостанской экспедиции.

В окошке трейлера-трапезной скрипуче отъехала форточка, и на газон рыбкой скользнул маленький Зверофей. Покрутив круглой головой, он оценил обстановку, подсмыкнул треники и засеменил за дядей Дементием. Пономарь бегал куда как быстрее, на маленьких ножках за ним было не угнаться. Малыш фыркнул от возмущения и включился. С самого начала жизни в Керчи мама запрещала играть с прекрасными модулями, поставленными ему на день рождения. А без них- разве побегаешь? Крошечный киборг со свежей системой загрузился за какую-то секунду.

Чеглокова, несущегося по Дворянской улице, овеяло шелестом ветра: его обогнала маленькая размытая от скорости фигурка.

В глубине бомбоубежища Филин наконец-то собрал себя в кучку, вытер сопли и прогнал скачущие вокруг мины в галерею- сторожить тылы. На карачках Ваня быстро пополз к выходу- ноги не держали. Первое, что он увидел, с трудом отворив ржавую дверь, был Яроволк, горой лежащий посреди двора в тёмно-кровавой луже. Его грудь вздымалась с хрипом. В стороне, опираясь на забор, шатался последний мосоловский телохранитель, тот самый бычара, которому ещё в начале боя выжгло электронику. В руке злодея плясал обрез, направляемый в голову лежащему киборгу.

Ваня выхватил пистолет и тут же выронил: глючный стрелковый комплекс своей молодецкой напругой доломал ему треснутое ещё в Геленджике ребро. В глазах заплясали звёздочки и красные окошки ошибок. Чортова железяка! Со всех сторон к дому приближались голоса, плясали фонарики в руках бегущих людей. Но не успевали, никак не успевали...

Филин беспомощно наблюдал, как бандит с трудом прицеливается и начинает выжимать спуск, но тут от пролома в заборе метнулась серая молния. Выстрел грохнул, картечь высекла искры из брусчатки в дальнем углу двора, а на руке стрелка повис вцепившийся Зверофей. Бычара взревел, размахиваясь маленьким тельцем, но тут сверкнуло, сухо треснуло, словно ветка в костре, и вражина рухнул оземь. Дарёная дедом Святогором старая командирская зарука на восемьдесят киловольт отработала на славу. Запах озона перекрыл вонь крови, масла и тротила. Малыш Зверофейчик с разбегу въехав коленями в масляно-кровавую лужу, обнял отца.

- Папа... Я... Я разрешу тебе играть в мои сохранёнки в Транспорт Тайкуне! Не помирай!

Яроволк медленно поднял огромную ладонь и погладил сына по голове.

19. Старинная славянская забава

После взрыва рыбинспекции по Керчи ударной волной прокатился лихой погром, старинная славянская забава. У жителей давно накипело. Разбуженные взрывами, обыватели сонно вылезали за новостями в интернетики, и видели там массу интересного.